Annotation

"Он рождался и умирал много раз, впрочем, как все мы. Но есть разница: он помнит все прошлые жизни, их бесценный опыт. С этим опытом и огромными возможностями он уже больше, чем человек...."

Продолжение горячей истории графа Елецкого. Однозначно читать!

Ваше Сиятельство 10 (+иллюстрации)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Ваше Сиятельство 10 (+иллюстрации)

Глава 1

Сила божественных статуй

— Я тебе позже скажу, что я думаю, — Ольга, задержавшись у люка в тех отсек, хитренько улыбнулась. — Давай сначала доберемся до нашей каюты.

— Она здесь, ваше сиятельство! Сразу за люком во второй технический! — с готовностью отозвался мичман Ленский. — Прошу сюда.

Пол под нами вздрогнул, тело налилось незначительной тяжестью. Лязгнули замки выдвижных опор. Я услышал нарастающий вой генераторов вихревого поля. Скоро он перешел в негромкий визг — корвет взлетал, быстро набирая высоту.

— Ранее утро, а у нас уже важные гости! Здравия вам, госпожа Ковалевская… — сказал мужчина в синей форме капитан-лейтенанта. Взгляд карих, внимательных глаз от Ольги перенесся ко мне: — … господин Елецкий, добро пожаловать на борт «Ориса»! Столь уважаемых персон доставим в пункт назначения за два часа пятьдесят минут. Уже легли на расчетный курс. Извиняюсь, не смог встретить вас лично — пришло сообщение с базы.

— А вы… — я с интересом разглядывал невысокого, седоватого висками мужчину, приветствовавшего нас.

— А я еще раз извиняюсь, не представился сразу: капитан-лейтенант военно-воздушного флота Лосев. Он же командир корвета «Орис». Он же виконт Лосев Тихон Семенович. Кстати, Александр Петрович, я хорошо знал вашего отца. Он часто заглядывал в нашу эскадру. Вмесите с инженерами Старцева сделал много полезнейших улучшений для наших виман. А вас помню еще мальчишкой, и я очень рад, что вы пошли по стопам Петра Александровича. Прошу, господа, вот ваша каюта, — проводив нас вперед, Лосев указал на дверь с небольшой табличкой с имперским гербом и двумя буквами жирными буквами «ВГ». Нажав на ручку, виконт открыл дверь и сказал: — Прошу, располагайтесь. Моя каюта слева ровно через дверь от вашей. Если в каюте меня нет, ищите в рубке — она прямо по коридору. Кают-компания тоже рядом, левее. Буду рад видеть вас шесть тридцать к завтраку. И… — его карие внимательные глаза остановились на мне. — Александр Петрович, очень бы хотелось пообщаться с вами по этой хитрой системе «Одиссей». Работает она великолепно, но у меня накопилось много вопросов, большей частью продиктованных любопытством и некоторыми наблюдениями. Кстати, благодаря «Одиссею» наша вимана самая быстра в имперском флоте.

— И, полагаю, во всем мире, — не без удовольствия заметил я, пропуская Ольгу в каюту. — Насколько я знаю, «Одиссей» ставили еще на четыре корвета, фрегаты и крейсер. Разве ни один из этих боевых красавцев не сравнялся с вашим «Орисом»?

— А вот так вышло, что мы по-прежнему самый быстрый корвет. Фрегаты и крейсер — пока там идут технические работы, но и не могут они сравниться с нашим «Орисом», — отозвался Лосев, жестом руки отослав мичмана и следовавшего за ним квартирмейстера. — Вы располагайтесь, я не буду мешать. Если угодно, завтрак можем подать позже. Можно прямо в сюда.

— Нет, нас все устраивает, — я мельком глянул на княгиню, та кивнула, оглядывая небольшую каюту с тесноватой кроватью и диваном, стенами, убранными деревянными панелями, местами с незатейливой резьбой. — Насчет системы «Одиссей» обязательно поговорим, — заверил я любезного командира «Ориса». — Смею заверить, для меня это очень важно и интересно.

Хотя я читал отчеты о тестах боевых виман на моем устройстве сквозного согласования, вникал в них и имел понимание, как работает «Одиссей» в реальных условиях, для меня интереснее сухих справок было мнение пилотов и самого Лосева.

Когда мы остались с Ольгой наедине, я бросил рюкзак возле тумбочки, подошел к иллюминатору, отодвинув шторку, поглядывая на проплывавший внизу поселок и изгиб реки, красной от утреннего солнца. Затем повернулся к Ольге и сказал:

— Ну, говори. Что ты такое хотела сказать про Ленскую?

— Не терпится, да? — Ольга Борисовна, открыла дверь, рядом со шкафом — она вела в санузел.

— Оль, ну говори. Ты же знаешь, мне это важно, — не сводя с нее глаз, я сел в кресло.

— Ой, Елецкий, извини, тебе это, конечно, важно! А я, наверное, неосторожно задела твои чувства! Чувства к другой женщине! Ведь я всего лишь какая-то там твоя невеста!

— Оль… — я вскочил и подошел к ней. — Ну, Оль… — обнял ее, стараясь улыбнуться. — Ты же знаешь, тебя я люблю больше всех. Ты же у меня самая добрая, самая заботливая, самая всепонимающая.

— Да, да! В том-то и дело, что я всепонимающая, всепрощающая, и стерпеть я могу все, лишь бы тебе было хорошо. Такой же ты меня хочешь видеть? — княгиня не сопротивлялась моим ласкам и позволяла себя целовать.

— И еще ты бываешь капризной и вредной, — заметил я, завершая нарисованный Ольгой образ.

— И это моя единственная слабость против сотни твоих! — заметила Ольга. — Хорошо. Если так интересно по Ленской, то расслабься — я не открою тебе никаких новых фактов. Так что ты зря начал слишком волноваться и что-то додумывать. Но поделюсь своим пониманием госпожи актрисы. По моему мнению, для Светы все что происходит вокруг — это игра. Продолжение игры в театре, которой она во многом живет. Знаю, что и к учебе в школе она относилась как к игре. Для нее понимание таких вещей как «надо», «важно», были смазаны или вовсе не существовали. Ленской гораздо важнее другие категории. Например, «мне нравится», «хочу». Понимаешь меня?

— Вполне. Я тоже ее вижу такой, — согласился я, отпустив Ольгу.

— Да ты сам такой, Саш. Вы вообще с ней во многом похожи. Вот теперь мучайся, столкнувшись со своим отражением. Хотя для нее все вокруг игра, к игре она относится очень серьезно, — продолжила Ковалевская. — В моем понимании, она тебя на самом деле любит. Нет в этом ни капли притворства. Но как бы тебе объяснить яснее… Для нее это все равно игра, очень серьезная с самыми настоящими чувствами. Вот как настоящая актриса может вживаться в образ и со всей глубиной переживать происходящее на сцене, так она со всей глубиной переживает свой спектакль отношений с тобой. И все бы хорошо, только есть одна возможная неприятность для тебя: в один день без всяких видимых причин она может решить, что этот спектакль закончился. Закончился лишь потому, что она решила, что так хочет. И ты будешь недоумевать, что с ней случилось, почему она себя так ведет. Я не говорю, что это произошло, но это может случиться очень неожиданно для тебя. И ей может захотеться играть в каком-то другом, выдуманном спектакле. Она воспринимает это все, не так как большинство людей. Вот, например, я: если мое отношение к тебе когда-то поменяется, то это не может случиться без веских на то причин. Чтобы я к тебе стала относиться прохладнее мне нужны веские основания. А у Ленской может это случится сразу и без явных причин.

Я пару минут молча думал над ее словами. В общем, Ольга мне ничего нового не открыла. Она любит ковыряться во всякой психологии, и просто по-своему показала то, что я и так видел. При этом неспециально, но очень неприятно нажала на том, что Светлана может остыть ко мне. В чем безусловно Ольга Борисовна права, так это в том, что я с Ленской во многом похож. Ведь для меня эта жизнь в самом широком смысле — игра. Очень большая игра. Но при этом я так же, как Светлана, отдаюсь этой игре целиком. Неужели я тоже актер? Актер, для которого сценой и декорациями стал весь мир. Множество миров! Такая мысль мне раньше не приходила, но вот благодаря моей невесте…